Свидание вслепую - Страница 33

Вымыв половину коридора, Хелен с некоторым трепетом толкнула дверь в спальню родителей.

Вот уж где была свалка! Похоже, Сюзанна перенесла сюда абсолютно все ненужные вещи и мебель, которые не влезли, надо полагать, в ее комнату. Старые стулья с продавленными сиденьями, коробки и потертые чемоданы, старинная швейная машинка в углу скрылась под грудой старых пальто. На родительской кровати были сложены пыльные пластиковые пакеты с фотокарточками, и Хелен немедленно забыла про уборку, расчистила себе место на матрасе, уселась по-турецки (два месяца назад об этом и мечтать не приходилось) и стала просматривать фотографии.

Смерть горячо любимых родителей так потрясла ее восемнадцать лет назад, что тогдашняя девочка Хелен, как и всякий ребенок в шоковой ситуации, просто подсознательно отгородилась от всех воспоминаний, как плохих, так и хороших. Теперь со старых фото на нее глядело ее прошлое. И взрослая Хелен больше не чувствовала ни боли, ни страха, только щемящую и нежную грусть по давно ушедшим и любимым людям.

Мама и папа на пороге дома, совсем молодые, еще без Хелен. Папа на велосипеде. Мама в венке из вереска. Мама с малюткой Хелен на руках. Хелен лет пяти, сосредоточенная, немного исподлобья глядит в объектив. Она помнила этот снимок. В тот день у нее был день рождения, и ей подарили новенькое платье, вот это самое, с рукавами-фонариками и земляничкой на кармашке. Платье было красивое, но Хелен всегда стеснялась показывать свою радость, поэтому на подарки, как правило, надувалась, как мышь на крупу.

А вот Хелен хохочущая, веселая, в одних трусах в горошек, верхом на папе. Это их поездка к морю, в Бат. Поехали они на две недели, а солнечных дней выпало всего два или три, вот в один из них и сделан снимок.

Мама, папа и Хелен, все трое с отчаянными лицами. Ее первый учебный день. В школу она шла с ужасом, а родители за нее страшно переживали. Они ведь очень дружили и почти не расставались. В жизни Хелен не было ни нянь, ни детских садов. Мама не работала, папа часто брал работу на дом. Да, школа… Ее светлые волосы заплетены в тугие косички, и от этого выражение лица еще более отчаянное. Первые полгода у нее всегда по утрам были холодные и потные ладошки — от нервов. Потом привыкла…

А вот это последняя фотография. Рождество, после которого мама и папа поехали в Тонбридж за стиральной машиной. На обледенелом шоссе их старенький «жучок» занесло, шины были лысые, и тут из-за поворота вылетел тяжелый грузовик…

Маму от удара вынесло из машины, она получила множество серьезных переломов, и уже в больнице сердце не справилось с болевым шоком. А отец не смог выбраться, потому что столкновение пришлось на его сторону, машину сплющило, раздробив Джону Стоуну позвоночник, а потом она загорелась… Он провел пять дней в реанимации ожогового центра и только перед смертью пришел в себя, чтобы поручить своей непутевой сестре Сюзанне позаботиться о маленькой Хелен.

Сюзанна. Божеское Наказание и Паршивая Овца. Хиппи в шестидесятые, неудавшаяся актриса в семидесятые, спивающаяся стареющая хулиганка в восьмидесятые…

Вот она с отцом, еще молодая. Веселая — смеялись они с папой одинаково. Волосы длинные, перетянуты бечевкой, словно у индейского вождя. Широкие клеша, цветастая блуза, несколько рядов бус на шее… Сюзи Стоун уехала из Эшендена в шестнадцать лет, потому что терпеть не могла идиллический рай английского захолустья. Моталась по всей Англии, писала смешные открытки, иногда сваливалась как снег на голову. Рядом с тихой, домовитой мамой Салли Сюзанна всегда казалась маленьким смерчем, но Хелен пошла характером в мать и своей тетки немного побаивалась. А вот отец свою сестру любил, переживал за нее и никому не позволял злословить о ней.

У Сюзанны ветер в голове гулял, не любила она сидеть дома, да и нечего ей было делать в Эшендене. Попробовав вольной жизни в Лондоне, два сезона проработав актрисой в каком-то театрике, она, кажется, за год до рождения Хелен попыталась найти работу в соседнем Эшенден-Хилле. Но потом у нее случился какой-то роман… Обо всем этом Хелен помнила только из неясных обрывков разговоров родителей, но сейчас эти воспоминания приобретали зловещий смысл. Хелен нахмурилась и стала пристальнее вглядываться в теткины фотографии, едва ли не с ненавистью.

Слова старого Макгиллана о том, что Сюзанна была ее настоящей матерью, казались кошмаром, и потому Хелен снова, как в детстве, старалась забыть о них, однако снова и снова звучали они в мозгу, разрывая ей сердце.

…Она много страдала, не корите ее строго…

…Дитя мое… Сюзанна родила вас от меня…

…Дитя мое бедное! Знаю, вам трудно поверить…

…Добрая женщина! Она сделала все, чтобы ты ничего не знала о своем внебрачном происхождении…

…Несла свой крест. Даже я ничего не знал все эти годы…

…Только два года назад, зная, что умирает, она открылась мне…

Бред! Черный, страшный бред.

Вот фотографии Сюзанны тех лет. Она изменилась. Жестче линия рта, улыбается уже зло, насмешливо, а глаза и вовсе серьезные. Сильно накрашена, глубокий вырез блузки, худощавая, держит сигарету на отлет. В волосах роза. Дама с камелиями. И размашистая подпись через все фото: «Моему брату и единственному другу на свете — от неудавшейся Сары Бернар».

Она приезжала в гости редко и на Хелен внимания почти не обращала. Всегда находила общий язык с мальчишками, позднее защищала от них Хелен, но в этом не было ни капли… раскаяния? Попытки загладить свою вину?

Любила ли ее тетка? Да, пожалуй… любила. Только на свой лад. Она приехала на второй день после катастрофы, то есть так быстро, как только смогла. Тех дней Хелен не помнила, вероятно, из-за шока, но Сюзанна была рядом, это несомненно. И обещание, данное отцу, она выполнила, вырастив Хелен. Вот только… было ли это обещание на самом деле? Неужели подобная история могла произойти в наше время?